Жизнь кубанских виноделов, часть 1. Франция-на-Кубани

Корреспондент «Сноба» Игорь Залюбовин три дня ездил по кубанским виноградникам, пил и пытался понять, зачем Россия хочет стать Европой

Праздник, который казак возит с собой

Автобус катит по летному полю сквозь марево местной осени: плюс 36 в тени.

— Добро пожаловать на Кубань, — выдыхает потный водитель в микрофон.

У китайского сувенира своя трактовка: «Привет с курортов Краснодара!»

На выходе из двухэтажного аэропорта подкопченные люди предлагают: «Такси по краю!» Звучит фатально.

Где кончается край и начинается Кубань? Сочи не Кубань, потому что морской курорт. Анапа — тоже курорт — вроде бы Кубань. Хорошо, Кубань — весь Краснодарский край, кроме Сочи? Нет. В некоторых станицах Ставрополья тоже Кубань. Как и в Ростовской области.

— Кубань — это менталитет, — объясняет мне поддатый мужчина в папахе и роется в сумке, — менталитет, который казак возит с собой.

Говорят, у сочинских таксистов нет души. У кубанцо́в (именно так, с ударением на «о») она зарыта в землю. Из земли растет лоза.

— Угощайся, — он протягивает полторашку с вином и пару яблок.

Спасибо, отец, у меня здесь три дня впереди.

Кубань маленькая

Уже неделю на окраине Краснодара идет сельхозвыставка. С утра до вечера торгуют, пробуют, пьют, едят. Потом ложатся спать, просыпаются и все по новой.3

Съехались сюда со всего края — тысяча участников и в десятки раз больше посетителей. Такая Кубань в миниатюре. Племенные быки и задастые козы — породы «дженифер лопес», как их называют заводчики, — рыбные развалы, мед, чай ручного сбора по 3000 рублей за 100 грамм:

— Пробовать не даем.

Стенды научно-исследовательских институтов. На Кубани есть НИИ табака и махорки, НИИ зерна, НИИ сахарной свеклы. Младший научный сотрудник Элина Папулова представляет на выставке разные сорта риса. Она защитила кандидатскую по рису. Тема звучит так: «Исследование исходного материала риса для селекции с различным содержанием амилозы и морфологическими характеристиками зерновки». Работала над ней несколько лет. Докторскую защищать не планирует. Рис — ест.

Колбасы — 30 видов. Мясо — и халяль, и глат кошер, и с жирнинкой, и стриплойн.

— Все свое, родное, — говорит продавец мяса Степан и показывает: вот это бычок Коля, зарезан пару дней назад. Степан растил его, кормил, полюбил даже, а теперь продает на выставке.

— Родину продаем. Дорого, но вам понравится, — говорит Степан.

Но всего этого у местных и дома навалом. Кубанцы едут на ярмарку за красивой жизнью.

Устрицы, кальвадос и симпатичные виноделы

— Я живу ради ужина, — признается шеф-повар ресторана при казино «Шамбала» Олег Сычов и бросает кинзу в бадью с устрицами, — мы с семьей открыли вино, я выпил два бокала — и я счастлив!

Устриц выращивают на нескольких фермах на побережье. Устрицезаводчица Даша показывает, как открывать их обычным ножом. Устричных в местных домах не встретишь. Пенсионерка продирается сквозь толпу:

— Почем?

— Даром, 350 рублей за кило, бабушка.

Винодел Андрей с соседнего лотка приносит бутылку белого. Он наливает вино в бокал и протягивает Сычову. Тот хмурится, но произносит:

— Ну вот об этом вине по крайней мере можно говорить.

У Андрея — вина местных сортов и крепкие напитки — кальвадос, бренди. Он фотографируется с покупательницей. Та кладет грудь на прилавок и берет Андрея за руку. Он смущенно улыбается.

— Не, плохо получилось, еще фотографируй, — просит покупательница подругу.

— Татка, ой ты дура! — смеется подруга. Андрей наливает им белого вина. С достоинством подает бокал: — Лучшее вино, что вы пробовали.

Так скажет вам каждый винодел — от Краснодара до Крымска, от Крымска до Тамани, от Тамани до Абрау-Дюрсо, от Абрау до Горячего Ключа и снова до Краснодара.

Мне пришлось верить им на слово — в вине я не разбираюсь. Но я хотел понять другое — их самих. И зачем они строят свою Кубань с мидиями и игристым.

Разумеется, пришлось выпить.

Собственник

На окраине Крымска, около ворот военного аэродрома, несколько магазинов. Здесь местные могут купить вино и водку. Самолеты стоят прямо за воротами, в паре метров. Отсюда, как рассказывают жители, российские наемники летают в Сирию. Истребители поднимаются в воздух и летают над лавандовыми и виноградными полями винного хозяйства «Лефкадия». Его создал бизнесмен Михаил Николаев.

Я не видел Николаева. О нем в «Лефкадии», расположенной в нескольких километрах от Крымска, говорят как о божестве. Это слово заменяют эвфемизмом — собственник. Незримое присутствие собственника ощущается повсюду.

Вот здесь собственник с сыновьями катается на лодке. Тут встречался с Дмитрием Медведевым. Там, на пригорке, планирует построить клинику. А там продает дома с виноградниками. Элитные участки.

Местный ландшафт напоминает Тоскану, здешний терруар находится на одной широте с Бордо. Собственник вложил 300 миллионов евро, осушил и заново наполнил водой озеро, поселил в него огромных рыб, засадил все вокруг виноградом, платанами и туями, выписал из Европы трюфельную собаку по кличке Мистер. Скоро на земле собственника будут расти белые трюфели, уже сейчас растет виноград 24 сортов. Из него делают вино, которое побеждает на международных конкурсах.

Собственник дал работу Дмитрию, агроному «Лефкадии», и еще сотне людей: сборщики винограда, садовники, водители, механизаторы, повара, официанты, продавцы благодарны собственнику. Чего уж там, создал рай посреди России.

Рай приходится охранять. На днях с искусственного острова в форме черепахи утащили гипсовые обручальные кольца. Жители окрестных станиц когда-то владели этой землей, а потом, когда собственник выбрал это место, продали свои участки по хорошей цене. Дмитрий говорит, что им давали в два раза больше рыночной стоимости. Теперь они обижаются, что нельзя ходить по родным местам.

Культура пития

Дмитрий совсем не похож на кубанца, гораздо больше — на француза. Максимальное количество вина в своей жизни Дмитрий выпил, когда у него родилась дочь: полторы бутылки хорошего французского сухого.

Дмитрий ведет нас по виноградным полям, он рассказывает о том, какие замечательные вина делают в хозяйстве. «Лефкадия» производит дорогие и дешевые вина: от 400 до 8000 рублей. Я спросил его, почему, несмотря на все усилия российских виноделов, отечественное вино в глазах обывателя — спирт с водой, подкрашенный фломастером.

— Нет культуры! Дайте нам полусладенькое, дайте нам водочки! Никто не понимал до последнего времени, что такое айсвайн, что такое сухое вино. Я сам 15 лет шел к сухому.

Вечер. Солнце спустилось за лавандовые поля. Мы сидим в ресторане на территории хозяйства. Экскурсовод-сомелье Светлана проводит дегустацию. На очереди мерло.

— Уважаемые гости! Если от мерло замерло́, то это хорошее мерло, — говорит она.

Я спросил ее, зачем она здесь работает. Какая у нее мотивация?

— Чтобы Россию не только боялись и уважали, но еще и знали, что мы делаем отличный продукт и что качество производства у нас может быть высоким.

Ее голос дрожит. В небе гудит истребитель.

Во второй части: Что запрещено настоящему виноделу и сколько бутылок красного дают за один Крымский мост, как живет вино и как умирает, чем российские бочки отличаются от французских и почему Кубань — родина вина и слонов.