Капризный ребенок Шардоне
Как расширяются виноградники в Дагестане.
Не обижают и не обманывают
На виноградниках Дербентского завода игристых вин сотни рабочих и десятки единиц техники. Созревший виноград нельзя долго оставлять на кустах. Поэтому сбор урожая – горячая пора. Отсюда долгожданные янтарные ягоды едут на завод.
По словам генерального директора завода Магомеда Садулаева, техники много нанятой. Но это принципиально – доставлять виноград самим. Даже когда приходилось закупать сырье, доставка оставалась за предприятием.
Ну а рабочие, аккуратно обрезающие кисти ягод, – все свои. Это жители Дербентского района, где расположено предприятие, и соседних – Карабудахкентского, Каякентского и других, где есть виноградники.
«К нам идут охотно, потому что мы людей не обижаем. Заработок рабочих составляет 25-30 тыс. рублей в месяц – выше средних показателей по республике. При этом все официально и честно», – рассказывает гендиректор.
Это самый южный винзавод России. Теплый климат, жаркое солнце и особый состав почв создают прекрасные условия для произрастания виноградной лозы, которую здесь выращивают с XIX в. Но в конце XX в. наступили тяжелые времена: сначала антиалкогольная кампания 80-х, потом лихие 90-е разрушили практически все, что создавалось несколькими поколениями виноделов.
Земля ожила
Будучи талантливым виноградарем и опытным виноделом, Магомед Садулаев понимал: на чужом сырье не развернешься. И завод стал прирастать землей – брали в аренду заброшенные земли, начинали обрабатывать, сажали лозу. 2300 га – такова сегодня площадь виноградников.
«Я всегда сначала ездил к сельчанам – объяснял, что мы хотим сажать, какую работу можем предложить им, сколько она будет стоить, – вспоминает гендиректор. – Конечно, земля принадлежит государству, но люди, живущие на ней, считают ее своей. Нельзя игнорировать их мнение. Не скрою, мое предложение отдать нам землю с первого раза нигде не встретили с радостью. Но мы не торопились. Понимали: если люди не пойдут нам навстречу, ничего не получится. Ведь мы рассчитывали, что они помогут во всем: и сажать лозу, и убирать урожай».
Но потом, когда люди увидели лозу на ухоженной земле, ситуация изменилась. Представитель завода в селах Дарваг и Зил Халифа Сулейманов хорошо помнит, как в его Табасаранском районе люди сами обратились к гендиректору завода. «В 2011 году у нас было 750 га заброшенных земель, – рассказывает он. – С 2002 года за ними никто не ухаживал. И вот наши аксакалы поехали в Дербентский район на завод с просьбой заняться этой землей, чтобы не сгубить окончательно. Садулаев приехал, собрал жителей, и на собрании решили отдать эти 750 га в аренду на 40 лет».
Осенью 2011 года, по его словам, виноградниками было засажено 450 га, а следующей осенью засадили оставшиеся 300 га.
«В прошлом году собрали 2800 тонн винограда, а в этом ожидаем уже 5 тыс. тонн. И земля ожила, и у наших жителей появилась работа: здесь теперь трудятся 350 рабочих, 25 механизаторов и 20 сотрудников аппарата управления», – с радостью подытоживает Халифа Сулейманов.
Трубы не поцарапать
Виноградники завода на капельном орошении – это гарантирует хороший урожай даже в засуху. Но поначалу, когда эту систему только внедряли, ошиблись – купили шланги, которые могли быстрее поставить. А они оказались некачественными. Но потом разобрались – заключили контракт с израильской фирмой, а в этой стране, как известно, система капельного орошения работает уже много лет. И теперь на виноградниках завода такие шланги, которые не трескаются, не ломаются и даже не царапаются.
Но если Алиготе, Рислинг, Каберне-Совиньон, Ркацители в Дагестане выращивали всегда, то Шардоне раньше не знали, хотя он, как разъяснил гендиректор завода, давно перестал быть достоянием одной только Франции. Этот сорт винограда возделывается практически на всех континентах. Расширился и круг производителей такого вина.
«Шардоне очень капризный и малоурожайный сорт, но зато дает высокое качество продукта, – говорит Магомед Садулаев. – И я благодарен всем работникам, которые ухаживают за вино¬градником, как за ребенком».
Все в одних руках
Это предприятие по традиции называется заводом, но работает сейчас как крупный агрохолдинг. Здесь понимают, что именно такая форма, когда в одних руках сосредоточено все – начиная от выращивания винограда и заканчивая выпуском готовой продукции, дает возможность и наращивать объемы, и контролировать результат, и продавать вина по весьма умеренным ценам.
В республике агропромышленные комплексы считают наиболее перспективной формой хозяйствования. «В новых условиях Дагестан должен работать по-новому. Агропромышленный комплекс – это главный рычаг вывода Дагестана из кризиса к благополучию», – уверен Глава республики Рамазан Абдулатипов.
В рамках реализации приоритетного проекта «Эффективный агропромышленный комплекс» впервые была разработана и внедрена новая модель развития виноградарства – именно через создание агрохолдингов с привлечением в них крупных производителей вина.
Такой курс взяли осознанно. Ведь эффективно работающие агрохолдинги гарантируют крупные налоговые поступления в казну и могут развивать социальные программы. Министр сельского хозяйства и продовольствия Дагестана Керимхан Абасов и зампредседателя Правительства Дагестана Билал Омаров называют Дербентский завод игристых вин, развивающийся столь высокими темпами, гордостью республики и говорят, что ежегодно он перечисляет в республиканский бюджет в виде налогов и сборов по 1 млрд. рублей.
«У нас в округе отремонтированы дороги, школы, мечети. В моем селе сгорели два дома, так он и их хозяевам помог. Местные жители уже не покидают свои дома в поисках работы, а это очень много значит», – делится Халифа Сулейманов.
В с. Мугарты завод не только дал работу четырем сот¬ням человек, но и провел воду, построил дороги. В Дарваге на средства предприятия появился детский сад. В Дербенте реконструировали три улицы и знаменитое кладбище Кырхляр.
Мнение эксперта
Генеральный директор Дербентского завода игристых вин Магомед Садулаев:
– Бесконтрольное расширение производства и продажи так называемых порошковых вин может привести добросовестных производителей к убыточности. Современные дельцы научились изготавливать концентраты, из которых потом льют эти напитки, ничего общего не имеющие с натуральным вином. Но покупателю трудно понять, что ему подсовывают, потому что очень мелко, под лупой не увидишь, написано: «Винный напиток». Зато названия красивые и броские – и французские, и итальянские…
Такие «винные напитки» насыщают диоксидом углерода и продают как шампанское. Людей фактически травят, но зарабатывают на этом большие деньги. Если покупать виноматериал, то это 35 рублей на бутылку, а порошковый суррогат – максимум 10 рублей. Раньше заводики в соседних с нами республиках выпускали дешевые игристые вина, покупая у нас виноматериал, но когда ввели единую минимальную цену, все переключились на суррогаты – на них нет никаких ограничений по цене.
Есть даже такие производители, у которых на заводе не то чтобы специалистов, даже лаборатории нет, не говоря уже о химиках или биологах. В то же время мы разливаем 70 тыс. декалитров, а они – 160 тыс., ничего не сажая.
Во Франции, Италии, к примеру, вообще запрещено продавать суррогаты – только натуральное вино. Мы не требуем запрещать, но нужно дать покупателю возможность разобраться, что он берет. Значит, «винный напиток» должно быть написано крупно и ярко. Во-вторых, введите на эти суррогаты акцизы, как на натуральное вино, и минимальные цены установите.
И конечно, нужно научиться уважать вино и труд виноделов. Это же благородный и не дешевый напиток. Как определяли минимальную цену в 50 рублей за литр? Она же нереальна! 120 рублей – другое дело. Но мы боремся, пишем бумаги, а они годами рассматриваются.